A drawer & a honest art-thief.
Этот день начался разбавленными белилами на траве, да богатой охрой в небе. Медное зарево горело в окнах домов так, словно солнце поселилось в них, прямо внутри. А над горизонтом разлеглась длинная смазанная радуга — от бледно-голубого ввысь до густо рыжего у земли, там, где огненное дыхание города смешивается с небом.
Я верю, что небесная синь куда плотнее, чем мы привыкли думать, и в ней, обнимая весь мир, живёт в неустанном дивжении многоликий ящер. По старой привычке называю его драконом, потому что подходящих слов такого толка больше нет. Ветер — его дыхание, дождём сходит пот с его крыльев, в тяжёлых тучах — его брюхо, а лёгкая высокая рябь — это прозрачная кожа огромных крыльев, их оперение. Солнце и луна — его ожерелье, звёзды — блеск его чешуи. Величественный и непостижимый, он движется вокруг мира, то приближаясь, то воспаряя так далеко, что прозрачным делается небо, и только на длинных струнах камни ожерелья светят, ярко и чисто.
Густым туманом отдыхает ящер на вершинах гор, снегом оставляя следы на их пиках — его кожа так холодна, что звенит воздух вокруг его шкуры, и, приближаясь к горячей земле, дракон укрывается пологом влаги, защищающим его от земного тепла.
Ему нет дела до тех, кто проживает свою жизнь под его брюхом, он равнодушен к нам. Сильна лишь его любовь к миру. Быть может, это — яйцо его, и он ожидает нового рождения. А может, мир — просто дом ему, кто знает?
Боги приходят и уходят, мы наделяем их властью нашей веры, и низвергаем сомнением. Лишь дракон и его любовь к миру надёжны, далеки и неизменны.
И я чувствую счастье.
Я верю, что небесная синь куда плотнее, чем мы привыкли думать, и в ней, обнимая весь мир, живёт в неустанном дивжении многоликий ящер. По старой привычке называю его драконом, потому что подходящих слов такого толка больше нет. Ветер — его дыхание, дождём сходит пот с его крыльев, в тяжёлых тучах — его брюхо, а лёгкая высокая рябь — это прозрачная кожа огромных крыльев, их оперение. Солнце и луна — его ожерелье, звёзды — блеск его чешуи. Величественный и непостижимый, он движется вокруг мира, то приближаясь, то воспаряя так далеко, что прозрачным делается небо, и только на длинных струнах камни ожерелья светят, ярко и чисто.
Густым туманом отдыхает ящер на вершинах гор, снегом оставляя следы на их пиках — его кожа так холодна, что звенит воздух вокруг его шкуры, и, приближаясь к горячей земле, дракон укрывается пологом влаги, защищающим его от земного тепла.
Ему нет дела до тех, кто проживает свою жизнь под его брюхом, он равнодушен к нам. Сильна лишь его любовь к миру. Быть может, это — яйцо его, и он ожидает нового рождения. А может, мир — просто дом ему, кто знает?
Боги приходят и уходят, мы наделяем их властью нашей веры, и низвергаем сомнением. Лишь дракон и его любовь к миру надёжны, далеки и неизменны.
И я чувствую счастье.
-
-
05.10.2010 в 10:58-
-
05.10.2010 в 11:15-
-
05.10.2010 в 14:32-
-
05.10.2010 в 15:34А я люблю, когда меня вдохновляют. Так что, твой вклад здесь тоже есть. Потом думаю и космогонию сюда выложить.
-
-
05.10.2010 в 17:23-
-
06.10.2010 в 00:32-
-
06.10.2010 в 09:16