[ Творчество ] рабочее название "Ну, и как там?"-4

[anda]

Главы у меня не большие, поэтому - сразу и дальше.

продолжение бедлама

Глава 4. Колдуны и копыта.

- Что такое? – Спрашиваю я у задумавшегося торговца. Показавшееся сквозь туман солнце золотит взлохмаченные волосы нежданного гостя, и вычерчивает силуэт приземистого скакуна.
- День ясный, считаю, будет тепло.
- Очень хорошо, - замечаю, не в силах придумать что-либо более достойное. Торговец стоит, не шевелясь, никуда уходить не собирается, и я хмуро интересуюсь: - Тебе от меня что-то надо?
- Дело, - коротко бросает тот, и уточняет, - знавец не нашелся, так?
- Не успел. Точнее, я не успела.
Человек кивает, внимательно смотрит на меня и произносит с нотами изумления:
- Желаешь знавца настигать, так, или нет? Не стой деревом, собирай вещи, будем идти.
Вот как. Попутчик, мне, конечно, лишним не будет, размышляю, складывая зонт и подбирая выпавшую из соломы сумку. Но очень уж странное ощущение от этого типа, и голос режет слух, дробясь в ушах. Совершенно не ясно, что именно ему от меня нужно. Впрочем, выбор мой не велик – с местными поселениями дела не клеятся, да и провизию свою я вчера потеряла. Едва дождавшись, когда я соберу нехитрый свой скарб, торговец разворачивается, взяв под уздцы «коня», и через пару минут мы выходим с укрытого туманом поля на дорогу.
Спросонья я хмурая, вялая, и мысли мои крутятся медленно и неприятно. Прошедший день вновь и вновь повторяется в голове, но никаких выводов из него извлечь не получается, кроме одного – я влипла. Влипла по уши, по самую макушку, по…
- …договориться, - вещает меж тем торговец, и я старательно возвращаюсь к действительности. – Тебе не нужен твой шха, так?
- Что?
- На тебе шха, - терпеливо объясняет он мне, и я припоминаю те «тучи» в клетках. У меня есть «туча»? Где? – Он тебе не нужен, я вижу. Если отдаешь, я буду способствовать.
До меня медленно доходит, что он, вроде бы как, мне сделку предлагает. Я еще ничего не понимаю, но чую нюхом: пока сей смурной тип будет мне помогать, мои шансы выжить здесь увеличиваются. Если только этот торговец не стремится как-то хитро меня облапошить. Впрочем, сделать это на самом деле просто, как никогда, и моя дальнейшая судьба, как я понимаю, зависит от того, каковы истинные намерения этого типа. Что ж, я все равно не знаю правил игры. Поэтому я старательно, пытаясь строить фразы принятым тут манером, допрашиваю своего попутчика.
Что такое «шха» на самом деле, я так и не выяснила. «Шха – это шха, и по-другому не сказать. Они могут быть какими угодно, и могут приходить и уходить каким угодно путем. Они всегда что-то портят, и нельзя заранее сказать, что именно», не больше и не меньше. Мне здорово не по себе от мысли, что неприятная сия субстанция находится где-то у меня, и даже торговец не в курсе, что именно она «портит», и как ее достать. Какие-то шаманские штучки, честное слово! Хотя, я скорее склонна дать торговцу согласие, все же не спешу делать это официально и окончательно, так и не разобравшись с предметом сделки.
Надо бы расспросить этого типа на счет всех, занимающих меня вопросов…
- Прыги тут часто бывают? Так?
- Нет, - отвечает человек, хмуро глядя куда-то вдаль.
- Ну, а… Они тут остаются, или куда-то исчезают, или уходят обратно – так? – Я все пытаюсь вызнать, не в курсе ли сей тип на счет того, как мне выбраться отсюда.
- Некоторые, я знаю, остаются, другие исчезают. Куда, не мне знать.
- А кому?
Но торговец просто пожимает плечами – надо же, и здесь распространен этот жест. Я не перестаю удивляться своей странной удаче: попасть в мир, где в ходу пусть и корявая для моего уха, но все-таки русская речь, и жесты, и… странно, очень странно, хотя в тех же книжках оно так часто и бывало. Неужели, книжки не врут?
Через час я прошусь на привал: подстуженные за ночь ноги ноют (а левый ботинок так и не просох со вчерашнего), в животе урчит, кроме того, саднит расцарапанный бок. Торговец нехотя соглашается, и мы устраиваемся на исполинском стволе поваленного дерева, как раз на краю очередной посадки. Уходящая вдаль дорога теряется за боками залатанных полями холмов, а там, где поля заканчиваются, пологие склоны в лесных кущах похожи на спины огромных спящих зверей. Еще дальше, в зеленоватой дымке, виднеются мягкие силуэты гор, спокойные и основательные.
Попутчик мой делится со мною своим нехитрым завтраком: крупно нарезанным хлебом из муки грубого помола. Поскольку я толком и вчера не поела, теряю всякую осторожность и с удовольствием откусываю свежую хлебную мякоть. Пусть меня потом прохватит «беда в животе», но отказать себе в таком удовольствии я не могу. Разговора за едой не получается: торговец немногословен, и я прекращаю расспросы. Не дав мне толком передохнуть, он настаивает на продолжении пути, поэтому осмотр пострадавшей спины я делаю уже по дороге. Оказывается, все не так скверно, как мне кажется – множество ссадин и мелких царапин только ноют неприятно, но воспаления не видно, да и серьезных повреждений вроде бы нет.

- Ты медленно ходишь, - сообщает мне торговец спустя часа полтора молчаливого пути. И это мне говорит человек, последние полчаса едущий верхом!
- Так поменяемся местами, - предлагаю я.
- Не уразумел, - признается он.
- Ну, ты слезешь с этого… с этой, словом, скотины, и я поеду верхом какое-то время.
- Так, - легко соглашается тип, спешивается, помогает мне кое-как влезть на «коня», и только потом предупреждает: - Моё кьеу может испугаться, в случае, когда скинет, остерегайся попадать ему под ноги, старательно затопчет.
Отлично. Главное, своевременно: я как раз пытаюсь поудобнее усесться на жестком седле. Последний раз я ездила верхом лет пятнадцать назад, когда мы с родителями были в зоопарке. При мысли о родных сердце мое сжимается: еще вчера я должна была быть дома к ужину, а теперь – где я, а где ужин? Остается только надеяться, что время в моем и этом мире течет по-разному, как предполагал давеча какой-то усатый мужик в передаче о неизведанном и параллельных мирах.
Ходок я и верно не важный, это я понимаю, глядя на размашистый, легкий и энергичный шаг торговца. Начинаю думать, что размеренная городская жизнь сделала из меня почти калеку. Однако, поразмыслить об этом мне не дают.
Неведомая сила резко дергает меня за шкирку вверх и назад. Животное подо мной приседает и с ревом выскакивает вперед, чуть не вырвав поводья из рук торговца. Я зависаю в воздухе, не в силах хоть как-то изменить положение: ворот крутки крепко держит словно чья-то рука, земля в метре под ногами. Слегка повернув голову, досадливо вою, заметив краем глаза знакомую фигуру в черной рясе: неужели меня опять настиг тот лысый маг с клочковатой бородой? И чего ему только от меня надо?!
Торговец успокаивает своего скакуна, и направляется к безумцу, опять вопящему что-то радостно-невнятное. Он быстро скрывается из виду, и дальше я слышу только их разговор, повернуться мне мешает вздыбленный ворот крутки.
- Ты нашел здесь что? – Совершенно без эмоций спрашивает торговец.
- Вона! – Вопит колдун. Точно, его голос, визгливые интонации не с чем не спутать.
- Не так, - сурово отвечает ему торговец. Я одергиваю себя: не стоит рассчитывать на то, что торговец будет меня выручать, так недолго докатиться до каких-нибудь глупых ожиданий героических подвигов.
Но колдуну, видимо, несподручно препираться и спорить – внезапно уши мне закладывает дикий грохот, а в спину ударяет резкий порыв воющего ветра. Грохочет и завывает довольно долго, воображение мое рисует натуральную дуэль магов; потом я слышу чей-то разочарованный стон, и сила, державшая меня над землей, внезапно исчезает. Как мешок с редиской, я грузно падаю на дорогу, мимо меня тут же пробегает торговец. Он лихо вскакивает в седло отбежавшего подальше кьеу, уже верхом возвращается ко мне, и, схватив за многострадальный шиворот, резко перебрасывает поперек седла.
А потом начинается кошмар.
Зверь торговца летит во весь опор, я подскакиваю, болезненно отбивая живот о луку седла, кроме того, плечо или бок – в зависимости от того, в какую сторону я съезжаю – встречаются с коленом всадника, тоже довольно ощутимо. Уцепиться почти не за что, а в полуметре от моего лица проносится на дикой скорости земля.
Сколько так продолжается, не понятно, но через какое-то время скакун замедляет шаг, и я слышу звук приближающихся к нам нескольких всадников. Торговец останавливает кьеу, и что-то сообщает встреченным верховым, которых я могу разве только задницей чуять – они все стоят с другой стороны. Затем всадники удаляются, а мы остаемся стоять. Со стоном я съезжаю вниз и оседаю на дорогу: ноги не держат меня, а живот сводит.
- Ну и сволочь же ты, колдун. – С сердцем произношу я. Мне плевать, что он там обо мне подумает, и что, в сущности, он меня, похоже, спасает. Он этой дикой скачки меня мутит и почти выворачивает наизнанку.
- Может, и сволочь, - беззлобно соглашается торговец, словно пробуя оскорбление на вкус. И добавляет: – Не уразумел последнее слово.
- Колдун, - начинаю я задумчиво, не торопясь подниматься. – Ты же как-то уделал этого психа. Не голыми же руками? Или – руками?
- Шха, - пожав плечами, хмуро отвечает мой попутчик, немного подумав. – Пришлось потратить целых десять, и только один достиг цели.
- Ну, вот это я и называю «колдун», - невнятно заканчиваю я, сама еще толком ничего не понимая. – Помоги подняться.
Торговец спешивается и протягивает мне руку, ладонь у него грубая, сухая, широкая. Кое-как поднявшись, отряхиваюсь, поправляю чудом удержавшуюся на плече сумку. Зонт мой благополучно куда-то сгинул.
- Будешь еще раз садиться на кьеу. Знавец едет быстро, ждать нас он не будет.
Кьеу, завидев, что я снова карабкаюсь на его спину, явно начинает нервничать, что пугает и меня – а ну как скинет и примется «старательно затаптывать»? В общем, зверюгу я тоже понимаю, наверняка, выходка мага с левитацией здорово напугала животину, но мне-то не легче. Едва утвердившись в седле, я несколько успокаиваюсь – но рано, кьеу, тонко крикнув, вдруг по-кошачьи выгибает спину дугой, и я резво съезжаю вниз по крупу. Как эта животина смогла так странно сложиться, мне думать не досуг, я поскорее отодвигаюсь прочь, заметив, что копыта кьеу, словно рассеченные натрое парой глубоких борозд, выглядят очень острыми.
Впрочем, кое-как мы все приходим к консенсусу: торговец усаживается в седло, велит мне садиться ему за спину и держаться за пояс. В присутствии хозяина кьеу, пару раз обернувшись на меня, все же соглашается ехать.
Какое-то время мы едем в молчании. Я пытаюсь понять, что вообще творится вокруг меня эти полтора дня, но на этом поприще успехи невелики. Приставать с расспросами к торговцу почему-то неловко. Неудобное седло, естественно, не рассчитанное на двоих, скорее мешает, кроме того, я то и дело съезжаю с покатого крупа. Приходится беспрестанно дергать попутчика за пояс, перехватывающий узкую, жилистую талию. И все-таки, один дурацкий вопрос не дает мне покоя.
- Зачем ты меня спасал? Что за дело у тебя ко мне?
Торговец вздыхает.
- Если помрешь раньше времени, или потеряешься, мне не удастся забрать твоего шха, - медленно, терпеливо объясняет он.
Хотя бы честно. Ну, или мне так показалось.

Содержание:
Глава 1. Мосты, ножи и телеги.
Глава 2. Голоса, дома и снова телеги. (изм.)
Глава 3. Вечер, дождь, встречи.