Всё изложенное ниже есть моё мнение и если вам показалось, что я пытаюсь чему-то учить вас, вам - показалось. Если вы полагаете, что в примерах я привожу кого-то из ваших знакомых или вас самих - вам, скорей всего, не показалось.
А теперь к делу.
Смелость и слабость как аспекты творческого труда
или Мотивация страхом
или Мотивация страхом
— Локи, зачем? (с) мягк., народн.
Мысль о месте страха в творчестве началась с глухого раздражения тем, насколько много эмоциональной пены я встречала вокруг творчества. Возникало ощущение, что творчество сейчас - это что-то чрезвычайно модное, и заниматься им - это какая-то запредельная крутота. Поэтому чтобы начать рожать свои (непременно кривые, я по этому ещё пройдусь) работы, нужно совершить какой-то подвиг, на что-то отважиться и прямо посметь начать творить.
При этом я прекрасно помнила, что именно сама чувствовала и о чём записывала абзацы в Утренних страницах, когда проходила “Путь художника”, тренинг, направленный на усиление креативности в жизни. Его, страх.
читать дальшеГлухое раздражение касалось тех сообществ (именно групп пользователей Сети), где обсуждается не техника творческого дела, а всяческие состояния, сопутствующие ему. Мне вспоминается притча про мужика, демиурга и молоток (bormor.livejournal.com/455722.html). То есть, они там не столько творят, сколько бьют себя по пальцам - вроде, труд имеет место, но болевые ощущения и обильное их обсуждение перевешивает (для меня) выхлоп собственно по труду.
При этом они много обсуждают творческие тренинги, раскрепощающие программы и способы преодоления страха.
Страха? Серьёзно? Страшно взять лист бумаги и нарисовать хоть что-нибудь? Я про рисование буду, но глубоко убеждена, что сыграть на струнном или испечь - невелика разница. Я играла и пекла, нормально получается. Беда в том, что страшно не собственно творить. Страшно получить по носу от зрителя - или не получить от него ничегошеньки и убедиться, что твоя работа никому не нужна. То есть, страшно не получить одобрения в отношении с другими субъектами на почве творчества, а творить - это, вообще говоря, отношение субъекта с объектом, а не с субъектом. Отношения с субъектом, считаю, возникают до работы (мотив и сюжет) и после неё, на время публикации, здесь коммуникация действительно имеется, а в труде я общаюсь с идеями, опытом и материалами.
В притчу про человека, демиурга и отбитые пальцы входят другие люди. Не демиург, а такие же, как тот человек, который страдал, носил власяницу и вервие. И становятся важными, потому что творчество предполагает зрителя. И вот собирается сообщество тех, кто занят тем, что бьёт себя по пальцам, ожидая, что дом построится сам с минуты на минуту. Потому что они не учатся рисовать, они учатся что-то чувствовать в связи с рисованием, привыкают к мысли, что можно рисовать каждый, боги, день, противиться страху, спорить с некими внутренними критиками - они строят некие другие дома, получают при этом по пальцам весьма нехило и всё это в атмосфере какого-то прямо-таки невероятного напряжения.
Это раздражало меня заметно. Вместо часов и дней, проведённых за этими разговорами куда эффективнее я считала задачу скачать стопицот книжек и заняться на курсах и самостоятельных занятиях, учиться строить дома. Так я и поступала.
И вот готова моя концепция “адского труда”. Беда её в том, что вместо ощутимо неэффективных переливаний эмоций и публикации “кривых рисуночков” (я к ним подхожу), получается не менее напряжённая система. Рисуночки получаются тоже, но система сопутствует им как шляпка грибу.
Я защищаюсь своим обилием рисунков точно так же, с тем же мотивом, что и те, кто собирается в соо и обсуждает страхи, "внутренних критиков" и прочий мрак. Моё старание есть результат фрустрации на всю ту же извечную тему.
Прекрасная фраза "вот мои кривые рисуночки", горячо любимая как явление. Одно прочтение её поднимает мои руки на уровень плеч и рождает в груди гроул. Вот как я вижу её в развёрнутом состоянии:
“Внимание!
Я хочу, чтобы меня любили сразу и без моих усиленных стараний. Эта моя попытка добиться от вас любви ко мне через рисунок не является настоящей - я никогда не признаю её таковой, потому что настоящая попытка логично требует настоящей критики, а я к ней не готов. Я хочу, чтобы вы верили, что если я действительно постараюсь, то у меня получится очень круто, и я хочу, чтобы вы разрешили мне не стараться по-настоящему, потому что я боюсь вас разочаровать. Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее”.
А с чего бы, собственно? Попытка начать некое комплексное дело, сколь бы кривой она не была по факту, вдохновляет меня на уважение к её автору. Попытка начать дело, сдобренная заявлением “ну, этой хернёй я точно занимаюсь не в серьёз, вкладываться не хочу, а любите меня прям вот так” - не вызывает.
Сейчас тем, кто тут читает, я очень порекомендую вот эту статью (www.adme.ru/articles/6-zhestokih-istin-kotorye-...) . Я с ней целиком согласна. Если мне нужна аудитория, я должна выйти к ней и сделать то, что она хочет. Чем шире мои желания, тем шире я должна воспринимать нужды тех, кого вижу своими зрителями. Иными словами, вот я строю дома. Но если я буду строить только те дома, которые интересно строить мне самой, не известно, захочет ли кто-нибудь в них жить? Дом предполагает жильцов, картинка - зрителей, текст - читателей. Это факт.
Любить меня как есть я стану просить только у себя. Мои родители любят меня как своего ребёнка, по глубокой подсознательной программе. А вот уже моя кошка любит меня, потому что я играю с ней, кормлю и глажу так, как нравится ей - и чаще, чем так, как нравится мне. Воистину, “обществу важно то, что ты делаешь для него”.
Когда я прошу общество любить меня за мои дома, происходит следующее. Я выясняю довольно быстро, что мои первые дома очень страшные и неудобные, жить в них не хочется. Читаю книгу по теме, иду на курсы. Наконец, мои дома прибавляют в качестве. Но жить в них хотят только три человека. Еще немного практики, и количество желающих увеличивается до 30, потом подходит к 100. И я уже хочу делать дома в производственном масштабе, выхожу на западный рынок - а там чихать хотели на мои избы.
И вдруг это расстраивает меня настолько, что практически перечёркивает весь предыдущий коммерческий успех в сфере недвижимости. Я знаю почему. Потому что, чёрт возьми, мотив! Битьём ли пальцев, строительством ли домов - но я пытаюсь заработать в первую очередь социальные ништяки. То странное, что не нахожу в себе. И оно не имеет отношения к стройматериалам, это даже не ресурс. На тонкой границе сходятся востребованность результатов труда потребителем и личностные проблемы в виде недостатка уверенности в себе, какая-то недолюбленность (уо-очень общая формулировка).
Так вот, раздражаясь публичной и увлечённой фрустрацией товарищей по несчастью, бьющих себя по пальцу и боящихся взяться за строительство дома, я нахожусь с ними в одном корыте, только гребу, уткнувшись в другую стенку. Они боятся и не делают, я делаю и боюсь. Да нет, ять, всё интересней: я делаю, потому что я боюсь. Концепция “адского труда” - защитный костюм супергероя, в котором сидит человек, не умеющий переживать свои слабости и поддерживать себя, не умеющий нафиг.
“Больше, больше рисунков”, приговариваю я себе под вечер, готовясь спать. “Завтра я нарисую тысячу, нет, две тысячи набросков и батальное полотно семь на восемь и уж тогда меня точно полюбят. А эти вялые личности, которые только ноют и топчутся на месте - им-то, блин, конечно, хорошо. Они почему-то разрешили себе ныть и не вкалывать по стопицот часов в день - как хорошо, можно просто сидеть и ныть, и все придут и будут, обнимаясь, ныть вместе с тобой”.
Хорошо слышите? Мне нельзя ныть, мне можно только пахать. И это точно такая же эмоциональная пена, которая хлопьями вьётся в обсуждениях о трудностях первых шагов в творчестве и обоже-как-страшно-начать, без этого самого начать. Нет, гражане, начать ничерта не страшно. Страшно начать, упороться, год-два-пять, и чувствовать всё ту же пустоту в том месте, которое ты рассчитывал залатать. Боги, да я не могу остановиться из страха, что потеряю тогда всех, кто смотрит мои картинки (окей, не всех, а именно зрителей - о дружбе здесь я говорю только вот в этих скобках, она есть). Нихера уже не кривые картиночки, но где разница, а?
Не ла-та-ется.
И не должна. Поддержка себя как способность принимать равно и то, когда ты крут и на коне, и когда ты лежишь лицом в диван и не поднимаешься из внутренних причин, когда ты доделал мегарисунок и набрал им 200 подписчиков, и когда ты пятый час грустишь, итить тебе, просто грустишь. В равной мере. Это не достигается постоянным сидением на коне. Бедное животное тоже должно отдыхать.
Мне рассказали, что творчество может провоцировать тревожность - оно обязательно сопряжено с выходом за шаблоны и тем ставит автора под угрозу быть отторгнутым. Любимый авторами статей (и мной) образ непонятого художника - не так прост. Потому что - внимание, главная мысль - количество и качество работ в день с числом отзывов на них - и способность чувствовать себя уместно, одобренным собою, внутри любимым, они не связаны. Никак. Нигде. Как и, например, счастье - оно, собака, просто есть, его не заработать новыми сапогами, унижением перед знакомыми и не оплатить другими валютами, можно только уметь или не уметь его испытывать, разрешать его себе или не разрешать. Разные вещи, и они не обмениваются одна на другую.
А общество продолжает хотеть с меня картинок, и я это поддерживаю целиком, потому что если б не оно, то где и как я стала бы работать концептером?
Тут заканчиваются хоть как-то сформулированные результаты наблюдений и начинается гипотеза.
Например, в картинках всегда будут выигрышным элементом сиськи. Но я умеренно интересуюсь обнажёнкой, мне сиськи не нравятся, поэтому их изображение я восприму как уступку обществу, попытку продаться за подачку. Аналогично я отношусь к слэшным картинкам, где, кроме физиологического сабжа нет ни художественной ценности, ни проработки, ни интересной техники. Возможно, со временем моё восприятие изменится, пока оно таково. Так что, этот путь на мировой рынок домов, путь "ладно, я сделаю, как нравится фанатам домов" - не по мне. То есть, я не хочу продолжать свой “адский труд”, чтобы общество помогало мне латать дырку внутри. Поэтому я пишу, ибо упрямо верю в то, что можно идти к цели иначе.
Да, считаю, есть ещё один путь. Разрозненные ощущения, которые я получала на опыте использования этого пути, пока не сложены в достоверную картину, но я слышала от старожилов, что оно работает. Путь такой.
Есть, считаю, ключевая разница между “смотрите, вот мои кривые рисуночки” (расшифровка выше) и “смотрите, какая клёвая штука” (раскрывается у меня так: “вот клёвая штука, глядите; думаю, я хочу нарисовать её лучше, потому что тащусь от неё; вот, пока получается так, и вы посмотрите, а я тем временем почитаю книжку по технике рисования этих штук”). В первом акцент на мне, авторе, которого недолюбили. Во втором - на предмете интереса, переосмысленном в результате творческого труда. Попаболи автора на тему соответствия запросам потребителя, поисков любви, недоимок социальных ништяков во втором варианте нет вообще, хотя коммуникация как всегда имеет место. Принцип "я сделала что-то, что нравится мне, поглядите, вдруг и вам понравится” против принципа “я что-то сделала, давайте теперь пусть вам это понравится и вы будете меня любить”.
Острое желание избавиться от всего, что мешает мне получать кайф и удовлетворение от процесса жизни, мотивировало меня на две параллельных деятельности. Именно две, потому что, как сказано в ключевой мысли, удовлетворённость трудом и откликами на него, с одной стороны, и одобрение, внутренняя поддержка себя, с другой - есть два разных состояния.
Вот два процесса: поиск ответа на вопрос о том, как я могу выйти из ямы “меня недолюбили”, и труд, повышающий мои шансы вызвать приятные чувства в адрес моего творчества, но уже не адский, в силу того, что я ведь учусь себя поддерживать, а не гнать палкой. Я себя знаю, и мне рассказывали общую теорию в этом месте: после битья палкой можно получить сдачи от подсознательных процессов. Механизм, который трудят именно на износ, заваливается с особым грохотом.
И не я должна нравиться обществу (хотя, я-то не против), а мои работы. Потому что моя сфера - развлечения, я игры буду рисовать. А весь смысл развлечения в том, чтобы оно нравилось.
Гипотеза, отсюда, такова: стыковка двух процессов - первый: повышение качества результата при сохранении первомотивом именно самовыражения при сохранении, впрочем, русла деятельности, и второй: восстановление чувства внутренней самоподдержки - может привести к изготовлению таких домов, которые будут одновременно интересны и плотнику, и жильцам.
Иначе, я предлагаю себе [не идти к народу, плюя на свою нелюбовь к, например, сиськам в рисунках - а] идти к себе, одновременно показывая народу то, что действительно кажется мне здоровским и стоящим времени и внимания, как моего, так и народного, показывать хорошо. Когда я иду в первую очередь к себе, то делаюсь более расположена и к народу тоже.
Должно сработать.